Приключения «викторианского метатекста»

Признаюсь, я долго ходил вокруг этой темы. А все из-за кажущейся банальности предмета. Сегодня только ленивый не чиркнул хотя бы пару строк на эту тему. Разумеется, любой Мастер на это скажет: даже о самом «заезженном» можно написать так, что дух захватит. Вот только вряд ли у меня выйдет, так, чтоб дух захватило… Но, в конце-то концов, мой блог  – что хочу, то и пишу! Осталось язык показать внутреннему цензору и редактору.

"Викторианский роман"  и его дериват «псевдовикторианский роман»  это больше чем жанр; больше, чем указание на время создания; больше, чем некий "литературный тип". Само по себе слово "викторианство" сегодня превратилось в настоящий концепт, со своим топохроном «в сердцевине», стилевыми характеристиками и обязательными жанровыми требованиями. Причем жанровые границы в наши дни оказались невероятно размыты: здесь и любовный роман, и криминальная драма, и сельский детектив. А самое главное – этот концепт наиболее мифологизирован и по сути лишен реальных оснований. По своим характеристикам он весьма приближен к симулякру. Нечто, по природе своей родственное фэнтезийному средневековью: вроде средневековье, а вроде и нет.

Ингредиенты «викторианского супа»

Можно ли выделить некие общие характеристики того, что мы пытаемся объединить одним термином "викторианство"? Прежде всего, это разумеется, время действия. Сюжеты всех столь популярных сегодня текстов погружены в период с 1870-х до конца 1890-х. Далее, это место. Вне всяких сомнений – Англия. Или это сельская глубинка, или туманный и вечно дождливый Лондон. Третья составляющая проистекает логично из второй. Речь идет  о «декорациях». Если это сельская глубинка, то это либо идиллические пейзажи, призванные маскировать порочные души местных обитателей, либо вересковые пустоши и бескрайние топи, призванные создать мрачный колорит произведения.

Если действие происходит в Лондоне, то без трущоб в духе Чарльза Диккенса никак не обойтись. Обычно трущобы даются в контрастном соотношении с ухоженными кварталами знати. Кстати, в данном контексте у нас «всплывает» целый своеобразный «поджанр» викторианских и псеводвикторианских текстов – это романы о Джеке Потрошителе. Куда уж без него в последней-то четверти XIX века. Назову лишь несколько подобных произведений.

Эллери Куин, "Неизвестная рукопись доктора Уотсона" ("Шерлок Холмс против Джека Потрошителя").
Филип Сагден "Джек Потрошитель".

Майкл Дибдин "Последняя история Шерлока Холмса".

Том Холланд "Раб своей жажды".

Борис Акунин "Декоратор". Да-да, Потрошитель появляется в России.

Роберт Блох "Навек ваш — Потрошитель".

Морин Джонсон "Имя звезды". Здесь Потрошитель присутствует только для затравки.

Филип Фармер "Пир потаенный". Гадость невероятная, Потрошитель – отец главного героя.

Это лишь крошечный перечень художественных произведений на тему Потрошителя. Обратили внимание на упорные попытки писателей соединить в одном тексте двух магистральных персонажей «викторианской эпохи» – Шерлока Холмса и Джека Потрошителя? Оно и не удивительно – ведь во многом именно эти двое придают неповторимый колорит Лондону того времени.

Таким образом, декорации для произведений в "викторианском стиле" заданы раз и навсегда. Они меняются по мере надобности, но кочуют из романа в роман. Так обозначишь в тексте "трущобы Уайтчепела" и читателю все понятно. Невероятно удобно.

Что до героев, то  они также весьма типичны.

Во-первых, молодая дева. В меру наивная, в меру добродетельная и романтичная, но всегда чрезвычайно наблюдательная. Как правило, ее образ мысли "скандализирует" консервативный круг, в котором она вынуждена вращаться. «Дева» даже газеты читает без разрешения отца или опекуна! Причем, далеко не только светскую хронику.

Во-вторых, стервозная и умная старуха с логическим мышлением нобелевского лауреата по математике. Именно она произносит самые смешные и выигрышные реплики. Старуха презирает свой ханжеский круг и всегда выступает союзницей "молодой бунтарки", ибо любит закрученные истории.

В-третьих, "романтический герой". У него некое темное прошлое, но он обязательно аристократ, умный и весьма демократичный. В зависимости от сюжета, он либо бескорыстно помогает «молодой деве», либо вступает с ней в конфликт, а потом влюбляется.

В четвертых, это "тот кто ведет расследование", если речь о детективе. Внешне он, как правило, непригляден. Неуклюжий и неухоженный, вечно преодолевает снобизм местной публики, но добивается прекрасных результатов из-за нестандартного мышления.

Остальные же – персонажи второго плана. Набор тоже весьма стандартный: священник-фанатик; две сестры – старые девы (кстати, до сих пор не могу понят, почему именно «сестры-старые девы» оказались столь популярны); "падшая" в глазах общества женщина; подруга героини, соблюдающая правила, но склонная к авантюризму; врач – человек прогрессивно мыслящий. Вот из этого "супового набора" можно составить практически любой текст, который мы легко окрестим "псевдовикторианским". Главное, не забыть поместить всю вышеозначенную компанию в вересковую пустошь или отсыревший Лондон.

А что в основе?

Если же серьезно, то у такого понятия как "викторианский роман" есть нечто вроде определения. Изначально это роман реалистический. Помимо уже упомянутого Чарльза Диккенса, в основу его также легли тексты Уильяма Теккерея. Действительно, Диккенс и Теккерей определили некие условные границы и задали галерею типичных образов и типичных "декораций". Именно они показали буржуазную сущность викторианства, его стремление к комфорту и бесконечное ханжество под маской протестантской этики.

Очень важно для понимания "жанрового безграничья" иметь в виду, что английские писатели и критики практически не размышляли на тему "Что такое роман?". Не пытались четко обозначить формы, границы, требования к образному ряду. Они не типологизировали и не разрабатывали характерные черты тех текстов, которые создавались в Англии в период правления королевы Виктории. Это был процесс едва ли не стихийный. По сути, главное, что объединяло английские художественные тексты в то время – это повышенный уровень дидактизма. Это и было основным отличием английского романа от континентальных собратьев той же поры.

С течением времени дидактизм ушел, а вот композиционная рыхлость и жанровое многоголосье остались. Именно криминальная линия и дрейф викторианского текста в сторону детектива позволили в конечном счете от этого недостатка избавиться. С другой стороны, викторианский роман отличался крайней степенью реализма и внимательностью к бытовым деталям. Это осталось и в современных текстах, посвященных той эпохе, что придает им колорит и создает эту удивительно притягательную атмосферу. Так одна лишь в скользь упомянутая деталь, что кухарку – замужем ли она или нет, – всегда называли только «миссис» и никогда «мисс», способна передать тонкий аромат эпохи.

Викторианский симулякр

"Викторианский дух" присутствует в самых разных произведениях. Первый роман, о котором следует упомянуть, это "Ангелика" Артура Филипса. Здесь есть все, что составляет прелесть подобных текстов. Это и ночные кошмары, и призрак, и позабытые тайны, и скандалы, и, конечно же, нотка криминала. Роман, где семейные викторианские ценности переплетаются с мрачными видениями. Как, собственно, и положено. И в то же время, это текст весьма характерный для постмодерна, где одна и та же история рассказывается несколькими персонажами, а финал во многом остается открытым. Иными словами, перед нами столь полюбившаяся сегодня "игра в викторианство".

А вот в романе "Север и юг" Элизабет Гаскелл криминала нет. Это другая сторона "викторианских текстов" – любовная. Но столь характерный реализм и внимание к повседневности никуда не далось, любовное чувство не забивает быт. Маргарет – главная героиня – переезжает на промышленный английский север. Здесь она сталкивается с кошмарными условиями труда на фабрике. Ее любовь к владельцу фабрики станет продолжением ее  протеста против бесчеловечных условий работы на предприятии. Такое соединение Остин и Диккенса под одной обложкой.

Нельзя не упомянуть и, по моему глубокому убеждению, сильно перехваленную "Тринадцатую сказку" Дианы Сеттерфилд. Это весьма типичный псевдовикторианский детектив. Криминальная история с давними скелетами в шкафу разворачивается на фоне огромной мрачной усадьбы в английской глубинке. Здесь есть опять же все "атрибуты" такого рода текстов: печальные пейзажи, атмосфера заброшенности, семейные тайны,  "молодая дева" с широкими взглядами и неуемным любопытством. Как сказала моя студентка: "Это просто каша какая-то. Сеттерфилд впихнула туда все, что под руку подвернулось". Девушка не далека от истины, хотя текст написан хорошо и перевод не хуже.

Роман Кэрри Гринберг "Лунные капли во флаконе", пожалуй, самый характерный в этой мини-подборке. Обязательная "юная дева" в данном случае это Амелия Черингтон  – в этом произведении обладает всеми "типичными" чертами Героини Викторианского Романа  – наивная, мечтательная и романтичная. Разумеется, есть старый особняк, семейные тайны и мрачное прошлое. Девушка оказывается словно в паутине чужих кошмаров.

Таких псевдовикторианских романов великое множество. Сколько бы ни повторялись сюжетные линии и как бы не сменяли друг друга набившие оскомину декорации –  вересковая пустошь - Уайтчепел - топь - сельская идиллия – все равно мы будем вновь и вновь возвращаться к этим текстам, к этому застывшему миру привычных образов и коллизий. Я отобрал лишь наиболее типичные произведения, но не могу не упомянуть под занавес и столь полюбившуюся российскому читателю Энн Перри с циклом про инспектора Питта и его вездесущую супругу Шарлотту. По сути, Шарлотта и есть главный персонаж. Про Энн Перри я узнал еще в середине 1990-х, когда выходил журнал "Ом". Это был мой самый любимый «глянец» той поры, я не пропустил ни единого выпуска. До сих пор подборка сохранилась. Вот в одном из номеров и появилась статья про эту даму и ее любопытную биографию. Знаменитый ныне режиссер Питер Джексон снял фильм "Небесные создания" с Кейт Уинслет в роли Джульет Мэрион Халм (настоящее имя Энн Перри). Это романтическая история с легким лесбийским флером о любви-дружбе двух девочек, которые убивают мать одной из них. Реальная трагедия. Джульет отсидела пять лет за соучастие, а когда вышла – начала новую жизнь. И вот, сменив разные занятия,  пришла к литературному творчеству. Энн Перри пишет криминальные истории из викторианской эпохи с весьма характерным вниманием к деталям. Здесь все выверено – от оборок и кружев до гардин и обращения с прислугой. Атмосфера передается прекрасно. Не ждите закрученных сюжетов – раз на раз не приходится. Некоторые романы серии откровенно слабы с точки зрения мотивации персонажей и самой интриги. Это книги для "медленного чтения" именно для любителей той эпохи и атмосферы.

Мы обращаемся к сериям во многом потому, что хотим получить что-то привычное и знакомое, без сюрпризов и обманутых ожиданий. Думаю, все "псевдовикторианские тексты" можно воспринимать как один бесконечный сериал. Здесь действительно все привычно и знакомо – в этом их очарование.