Шведский детектив

Стиг Ларссон, Ларс Кеплер, Хеннинг Манкель, Пер Валё и Май Шеваль, Ян Гийю, Йенс Лапидус, Камилла Лэкберг, Анна Янссон, Мари Юнгстедт, Оса Ларссон – что общего у всех этих людей? Во-первых, они шведы. Во-вторых, писатели. В-третьих, за их текстами выстраиваются длинные очереди из продюсеров и режиссеров, а каждый новый роман – бестселлер. Самое же главное – все они писали или пишут в столь любимом миллионами читателей жанре детектива.

Сегодня можно смело утверждать, что последние двадцать лет стали эпохой рождения нового, яркого и сложного культурного феномена, имя которому – Шведский Детектив. Об этом необычном явлении громко заговорили благодаря невероятному успеху цикла «Миллениум» Стига Ларссона. Однако, романы трилогии стали лишь вершиной «скандинавского литературного айсберга». Ларссон своим творчеством привлек внимание общественности к самому феномену шведской криминальной истории. Относительно небольшая североевропейская страна совершила колоссальный прорыв в области художественной прозы, а заодно и кинематографа, именно благодаря детективному жанру.

Детектив в Швеции – это нечто большее, чем развлекательная литература. Как оказалось, формат жанра весьма широк и способен вместить все существующие ныне социокультурные проблемы. Фашизм, социальная фобия, засилье эмигрантов, одиночество, депрессия, распад традиционного института семьи и семейное насилие – нет криминальной истории, рассказанной шведским писателем, где бы не было обращения к одной из этих тем. Детектив здесь уже давно перестал быть просто частью массовой культуры, став остросоциальным художественным брендом. Возможно, одна из причин кроется в личности самих писателей. Дело в том, что многие из них пришли в литературу, будучи уже весьма успешными и состоявшимися людьми с накопленным богатым опытом в иных областях профессиональной жизни – журналистике, юриспруденции, криминалистике, государственной службе. Многие успели поработать в других жанрах, прежде чем обратились к детективу. Они знают, о чем пишут, и как об этом писать, чтобы быть услышанным и понятым широкой публикой.

Это вовсе не означает, что жанр детектива избавился от традиционных приемов и ходов. Есть здесь и убийства, и тайны, и увлекательное расследование. Есть также и то, что всегда было присуще скандинавскому вообще и шведскому детективу в частности – мистическая атмосфера, легкий налет депрессии, тайные организации и борьба с жесткой государственной машиной в лице полиции, социальных служб и психиатрических лечебниц. Главное же – лихо закрученная интрига, не оставляющая равнодушных, и превращающая провинциальные криминальные драмы в мировые бестселлеры.

За последние два десятка лет не только в Швеции, но и в Скандинавии вообще, сложилась очень творческая обстановка, ориентированная на генерирование криминальных историй с широки социальным полотном.  Одна из центральных проблем, что выступает неизменным фоном для каждой второй криминальной истории севера – это одиночество. Эту тему подняли в Швеции Май Шеваль и Пер Валё, хорошо известные нашим соотечественникам по экранизации их романа «Полиция, полиция, картофельно пюре». В детективных историях этих писателей одиноки все – от самих следователей, до преступников и их жертв. Социальная разобщенность и равнодушие – вот центральные характеристики современного общества. По крайней мере, именно такой вывод можно сделать, внимательно вчитываясь в произведения шведов.

Одним из факторов успеха шведских криминальных романов становится личность главного героя. Меланхоличный, депрессивный, одинокий, он совсем не похож на супермена. Даже Саландер предпочла бы жить незаметно, если бы не обстоятельства. Глубоко травмированная психически, она пытается выжить в жестоком мире. Думаю, эта традиция тоже заложена Валё и Шеваль. Именно у них впервые появляется депрессивный образ комиссара Бека, как и  мотивы одиночества главного героя, больницы и психической травмы.   Даже незначительный перечень, самая поверхностная выборка литературных произведений Скандинавских стран конца ХХ – начала ХХI века, приводит к мысли о наличии некоей доминанты, центральной темы, со всей очевидностью проявляющейся в литературном творчестве разных писателей. Первое, что бросается в глаза – это общность главных героев, словно бы речь идет об одном и том же человеке, разве что описанным различными людьми, добавившими к портрету незначительные, субъективно выделенные черты. Читатель страница за страницей погружается в душный мир бесконечно рефлексирующей и страдающей разнообразными фобиями личности, находящейся на грани нервного срыва или логично приближающейся к суициду.  

Детектив в Швеции становится отражением стремительно меняющейся социальной обстановки. Вот описание предместья из романа Мари Хермансон «Двойная жизнь», данное в хорошей динамике, позволяющей ощутить течение времени: «Сначала, направляясь по улице Белых Шипов, центральной улице предместья, она миновала четыре квартала. Здесь в окружении огромных садов расположились одни из старейших в этих местах домов. Затем свернула на улицу Флоксов, поднялась в гору и прошла еще два квартала. Прежде в одном из здешних домов проживало очень прилежное семейство. Молодая жена, часто засиживаясь вечерами за кухонным столом, что‑то учила. Белье висело повсюду на спинках стульев. Иногда она привозила на кухню еще и детскую коляску и, читая, ритмично покачивала ее. Поздно возвращаясь домой, ее муж весь вечер просиживал за компьютером. Вполне очевидно, что их усилия оказались не напрасными. Вскоре вместо скромной «тойоты», стоявшей у ворот их дома, появилась серебристая «Вольво – 760». А затем в один из дней они и вовсе съехали. Их старый дом был маленьким, и они, вероятно, переехали жить в другой, побольше.

Теперь здесь проживала какая то семья из Турции, или Ирана, или откуда‑то еще. В их жилище все сверкало и искрилось, как во дворце махараджи. На кухне висели гардины из сиреневого тюля, а дверцы шкафов с обратной стороны были затянуты шелковым крепом. На огромной софе, отливающей золотом и зеленью, под люстрой с розовыми подвесками, часто сидели бородатые мужчины и усердно жестикулировали. Ивонн живо представляла себе, что они замышляют переворот у себя на родине.

В доме по соседству проживали земляки этой семьи, но они не вызывали у Ивонн таких же положительных эмоций. Проделав дыру в заборе, они частенько наведывались друг к другу в гости. Обе семьи повесили на флагштоки, прикрепленные к стенам их домов, шведские флаги». Шведы не успели оглянуться, как паранджа, арабские рестораны, арабская музыка, исламске традиции, насаждение законов шариата стали реалиями современной повседненвости.

Ситуация с Андерсом Брейвиком в Норвегии хорошо известна. Многие знают и об условиях содержания этого человека за решеткой – почти отдельная квартира в две комнаты с тренажерным залом. Сам А.Брейвик собирается писать мемуары. И можно не сомневаться, что книга будет написана. И все это на деньги норвежских налогоплательщиков. Вызывает ли это возмущение? Лишь у немногих. Совершенно очевидно, что реального осуждения данного деяния в обществе нет. Скандинавы устали от эмигрантов и бесхребетного управления социалистами.

Случись подобная ситуация в Швеции – было бы то же самое. В девяностых годах ХХ века в этой стране наблюдается резкий рост неонацистских настроений. Так в 1996 году в результате выступлений фашистских группировок была сожжена городская библиотека города Линчеппинга, погибла коллекция средневековых рукописей. Меньше чем через год – еще одна акция «на показ»: неонацистское выступление в память о Хрустальной ночи. А потом убийство мальчика-араба и избиение школьной учительницы, которая преподавала язык эмигрантам. Примеры можно и дальше приводить, но дело не в примерах – нужно помнить, что дело происходи в благополучной тихой Швеции.

Именно этот не простой социокультурный фон превращает лихо закрученный детектив в остро социальное реалистическое произведение. Стиг Ларссон опирался на свой профессиональный опыт журналиста-антифашита, потому и личность автора столь явно проглядывает через сложный, многогранный образ главного героя – журналиста Блумквиста. «Миллениум» – это книги о насилии: психологическом, физическом и любом другом. Это романы о борьбе маленького человека с мощной государственной машиной, давящей все на своем пути, роман о внутреннем освобождении и скрытых возможностях доведенного до отчаяния героя. Ведь не случайно первый роман трилогии называется «Мужчины, которые ненавидят женщин», а вовсе не «Девушка с татуировкой дракона», как это было представлено нам…

Очевидно, что о социальных проблемах нужно говорить, но как? Научными статьями, газетными репортажами? Шведские писатели ответили на это вопрос однозначно: популярной литературой. То есть тем, что читают все, а значит, есть шанс быть услышанным и, даже, понятым. Шведский детектив смог ликвидировать конфликт между массовостью и элитарностью. Поднимая актуальные проблемы, он заставляет задуматься, чем и заслуживает особого, серьезного к себе отношения.